Мироздание, прошу - дай мне остаться такой навсегда. Дай сохранить мое глупое безрассудство, которое так украшает жизнь, так наполняет ее событиями, как ничто другое; мою наивность, мою сердечность, мою зеленую молодость до конца.
Я не хочу стареть сердцем, душой не хочу стареть - больно смотреть, как с годами черствеют люди. Я прошу - пусть такого со мной не будет.
Я хочу в семьдесят любить, как люблю в пятнадцать. Снегу радоваться, любоваться хлопьями, с неба падающими размеренно. Хочу так же смешить людей ненамеренно. И в ритме ломанном писать - пусть глупые, но радостные вещи, которые так важны для меня. Чтоб каждый день мне что-то открывать, как в детстве раннем, мыслями делиться, любить "ребят" и часто им писать, пусть электронные - но письма.
Повзрослеть - значит отчасти от прекрасного отказаться. Значит, меньше восторгов будет в твоей душе. Значит не видеть мелочи и не мечтать почти. Значит, поставить рамки, в них научиться жить.
Господи, да кто вообще все эти рамки придумывает. Все эти порой доходящие до маразма нормы приличия, что раз ты начальник, то с подчиненными должен быть сух и строг, что нужно на кого-то равняться, что раз ты старше, опытнее, то обязательно прав, что яркие колготки - это неприлично, целоваться на улице - тоже, что если ты младший, то ты ничего не знаешь об этой жизни, что раз просишь помощи, то сам ты беспомощный и не в состоянии решить свои проблемы. Кто это придумывает?
От всего этого душа болеет. Не болит, но болеет - это видно только со стороны и только тем, кто еще здоров. Можно сказать, что детям.
Ребенок всегда все видит, в том числе - небо над головой. Кто-нибудь вообще в курсе, что оно у нас есть, и оно очень красивое, причем не только по вечерам? Тот, кто убил в себе ребенка - он видит только подсчеты, монитор, асфальт и сколько денег осталось до субботы.
Если так оно и есть на самом деле, я хочу видеть небо до конца своей жизни.